«Непридуманная
история»
№ 05.08г.
На старой семейной
фотографии: отец, мама, сестра и я с крохотным белым котёнком на руках.
Мама рассказывала, что прежде, чем мне появиться на свет, ей часто
снился белый котёнок. Он тёрся у её ног, поднимал мордочку, словно
прося: «Возьми меня!» И она «взяла» - забеременела. А потом появилась я.
Появилась в год Кота – «котёнок». Правда, тогда ни о каких восточных
гороскопах не ведали и никакой связи с этим совпадением не уловили.
Просто обрадовались: родилась дочка, кругленькая, мягонькая, светленькая
– впрямь как котёнок. Так сон воплотился в явь. Позже в дом принесли
настоящего котёнка – он и попал на фото.
Время было трудное, тревожное – конец 30-ж годов прошлого столетия. Отец
и мама много работали, приходили домой поздно вечером. Мы с сестрой
росли самостоятельно. Самостоятельно взрослели. Сестра была уже в
девятом классе, а я в шестом, когда маме во сне явилось новое
пророчество. «…Мы всей семьёй идём по зелёному лугу. Над нами синее
ясное небо. Пахнет свежескошенной, уложенной в копны, травой. Тишина. И
вдруг налетела чёрная туча, разразилась гроза, ветер разметал копны. Всё
смешалось, потемнело. Мама видела, как вдали во всей этой сумятице
исчезает сначала фигура мужа, а затем старшей дочери. Она в отчаянии
ищет меня, почему-то зная, что я где-то рядом, даже слышит мой голос, но
не может сдвинуться с места и в бессилии оседает на землю…»
Всё так и вышло. Грянула война! Отца мобилизовали на фронт. Сестра ушла
с отступающими войсками. Мы остались с мамой на оккупированной
территории. Но присутствие моё только «ощущалось», а на самом деле мне,
чтобы не быть угнанной в Германию, больше приходилось прятаться по
хуторам у родственников и знакомых.
Когда пришло освобождение от оккупантов, мы с мамой, как все жители
прифронтовой полосы, участвовали в строительстве дорог и полевых
аэродромов, дежурили в госпиталях и на «военных объектах». И снова мамин
сон-предвидение. На этот раз образы были даже не символические, а очень
реальные.
«… Вокзал. Много людей. Всех грузят в эшелон. Мама ищет меня. Я из
товарного вагона кричу ей: «Я здесь!» Она продирается сквозь толпу,
тянется ко мне. Наши руки встретились и … разомкнулись…»
И действительно, меня вскоре вызвали в райком комсомола и вручили
повестку о мобилизации для работы на военный завод в Сибирь. Страна
укрепляла тыл, чтобы ускорить победу на фронте. В числе других меня
увезли в товарном вагоне в неведомую даль, в неизвестность. Под грузом
невзгод и страданий, лишившись последней дочери, мама тяжело заболела и
вскоре умерла, мысленно всем сердцем передав мне свою путеводную нить
сновидений, которые являлись теперь мне в преддверии важных жизненных
перемен. Глубинный опыт подсознания диктовал мне правильные решения,
пытался уберечь от неверных шагов и действий. Но я не всегда могла
понять таинственный «язык подсказок» и поступала порой опрометчиво,
больше сообразуясь с обстоятельствами.
Город в центре Сибири. Военный завод. Голодный тыловой паёк.
Двенадцатичасовой рабочий день без выходных и праздников. Огромный барак
с наледью на стенах, где на нарах ютятся около двухсот человек. Тяготы
военного тыла заглушали все остальные заботы и тревоги. Снились ли сны?
Вероятно. Но запомнились лишь те, что несли пророчества.
«… Посреди поляны – домик из свежих сосновых досок. У домика суетится
мама, старательно пристраивая очередную доску. Она в длинной белой
сорочке, вся пронизана солнечным светом. Лицо благостное, довольное:
«Теперь у нас будет свой дом. Только вы не скоро ко мне придёте… Здесь
хорошо. Я подожду…» Голос исходил не из её уст, а откуда-то извне…»
Ощущение от сна было тихое, удовлетворённое, но что-то всё же тревожило.
На работе рассказала сон вахтёрше – пожилой сибирячке. Она всегда жалела
нас, исхудавших подростков, почти детей, частенько подкармливала отваром
из еловых шишек, спасая от цинги.
- Ой, деточка, - вздохнула вахтёрша. – Жди плохих новостей. Гроб себе
готовит твоя матушка. Видно настрадалась она много. Господь её к себе
заберёт.
Мама умерла в одиночестве. Похоронили её чужие люди. Письмо с печальной
вестью дошло до меня спустя месяцы.
Вскоре меня свалил тиф. Сорок дней я металась в горячке, привязанная к
койке простынями. Едва живую, меня переселили из общежития к одной из
заводских работниц.
- Ты ж моя серая былиночка-тростиночка! – Увидев, запричитала надо мной
баба Дуня. – Ничего, поправишься, порозовеешь, - пообещала моя
благодетельница.
У них с дедом был небольшой домик, сараи, хозяйство, куры. На домашней
кормёжке я стала поправляться.
Долгожданная Победа! Сердце задохнулось от радости! В душе появилась
надежда – всё будет хорошо!
С полей войны стали возвращаться фронтовики. И вот новый яркий
пророческий сон.
«… Прохладное солнечное утро. Я стою на крыльце хозяйского дома. Во
дворе развешены белые простыни, наволочки и другое бельё. И вдруг,
из-под белья выбегает огромный кабан – и прямо ко мне! Я почему-то не
испугалась, а как-то по-детски удивилась: откуда такое?»
Мудрая баба Дуня сон разгадала.
- Жди хороших вестей (белое бельё), а потом и гостя – близкого родного
человека. Важного…
Весточку я получила от сестры из Берлина. Она писала, что случайно
увиделась с отцов в Праге, что его, возможно, демобилизуют по ранению, и
он собирается ехать за мной в Сибирь. А потом появился и отец. Ему
поручили сопровождать груз в Сибирь, и он ехал литерным поездом, который
пропускали все товарные составы – «важный гость»! Так сбылся ещё один
сон.
Вернувшись в родные места, я поступила в техникум, а после его
окончания, меня направили работать на завод. Новизна впечатлений,
освоение профессии, общественная работа, а позже заочная учёба в
институте открывали широкие возможности для будущего. Так казалось, так
хотелось, так мечталось…
И опять сон! Странный! Символы скорее традиционные и не связанные с
реальными событиями.
«… Я в какой-то странной кухне, где ещё стоит старинная плита с
конфорками. На плите кипит чайник. Небольшое закопчённое окно с
приоткрытой форточкой. Вдруг через форточку впорхнула птица и свалилась
прямо к моим ногам. Оказалось – у неё перебито крыло. Поднимаю птицу,
чем-то обрабатываю ей рану, стараюсь выправить вывернутую ключицу. Птица
смиренно замирает, принимая мою заботу как должное… Но тут я зачем-то
снимаю с плиты кипящий чайник и … неловким движение обдаю птицу
кипятком…»
Сон предрекал события, каких я ну ни как не ждала и не предполагала!
Вдруг заявили о себе старые недуги, приобретённые ещё в Сибири. У меня
отказали ноги. И нашёлся довольно обеспеченный человек, гораздо старше
меня, с нужными связями, который помог провести курс лечения. Поставил
меня на ноги и предложил стать его женой. В мои планы это никак не
входило. Но пережитый страх беспомощности, сиротская неприкаянность,
понимание, что именно этому человеку я обязана своим выздоровлением,
заставили сделать выбор. А он жаловался, что недавно похоронил жену,
одинок, тоскует. Говорил, что меня присмотрел давно, да стеснялся
подойти – слишком молоденькая. Словом, я согласилась! И стала лечить
«птицу с перебитым крылом». Но вскоре ушла. Ушла потому, что он
настаивал, чтобы я бросила работу и учёбу и стала хозяйкой его большого
богатого дома. Я же предпочла свободу. Оставила ему покаянное письмо и
окунулась в жизнь со всей романтикой юности: горы, море, песни у ночного
костра, комсомольские конференции, слёты, фестивали. Я подружилась с
парнем, разделявшим все мои интересы и увлечения. Мы всегда были вместе.
Будущее рисовалось счастливым. И сны были жизнеутверждающие.
Я тогда жила в комнате с балконом. Прямо под окном рос раскидистый клён.
Его ветки ложились на перила балкона, заслоняли свет, но зато дарили
приятную свежесть. И вот во сне я обнаружила, что клёна нет, его
срубили. И стало удивительно светло и просторно. Солнце улыбалось мне с
небес, обещая утешение и свободу.
Вскоре парня моего не стало. А из технического вуза я перешла в
гуманитарный, стала журналистом, облетела всю страну (обретя простор и
свободу).
Так моя путеводная нить вывела меня на тот путь, что был предназначен,
проведя через страдания, потери и разлуки к свободе и индивидуальной
самореализации.
Теперь мне снятся другие сны. Физическая и психическая усталость диктуют
другие заботы и возможности их преодоления. Часто во сне я тороплюсь на
поезд, с трудом пытаюсь забраться в вагон, но недостаёт сил. Иногда
кто-то подаёт руку и подталкивает, подсаживает. А позднее и наяву
приходит неожиданная поддержка, помогая удержаться в этом скоростном
движении поезда жизни.
Но чаще всего снится море. Оно совсем рядом. Вот сейчас несколько шагов,
и я в благодатной купели. Но возникают какие-то странные препятствия, не
дающие добраться до воды, освободиться от земной суеты. А так хочется
окунуться в морскую пучину и плыть, плыть, познавая беспредельность и
глубину Бытия Мироздания, чтобы разгадать, наконец, тайну своего
пребывания в нём.
Инесса ПОЛЯНИЧКО,
ветеран Великой Отечественной войны
